И они уже пытались сделать это. Но все кончилось только новыми заботами для русских.
Ну что же, за лучшую в мире дружбу. И что будет теперь? Домой, на российские просторы? Всю свою жизнь он играл какуюнибудь роль, культивируя в себе то профессиональное спокойствие, которое необходимо любому исполнителю в его работе. Для истинных чувств в этой жизни оставалось слишком мало места. Любой поступок, плохой или хороший, представлял собой всего лишь реакцию на определенную данность, являлся составной частью сценического образа. Так, во всяком случае, он сам себе внушал. Вот уж кому совсем не хотелось причинять вреда. Разве есть гденибудь на свете место для тебя? И спрятаться тоже некуда. Что он от этого выиграет? Я ему только в тягость. Ваши тоже будут не в восторге. Ведь в конечном счете тебя раскрыли, а таких не оченьто жалуют.
И они уже пытались сделать это. Но все кончилось только новыми заботами для русских.
После такого объяснения возникла вполне понятная пауза. Бог его знает, ответил он. Я теперь живой труп, дитя мое. Мне просто некуда бежать. Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Кассен поднялся и прошелся взадвперед по комнате, опустив пистолет. А вы знаете, сколько мне тогда было лет? Жизнь обошлась со мной не менее жестоко, когда мой отец оказался на виселице. Он снова сел, помолчал. Если бы моя мать оставила меня в покое, кто знает, может, свои единственный великий талант я использовал бы подругому? Девлина охватила глубокая печаль, и на миг он забыл все, кроме того факта, что много лет подряд этот человек нравился ему больше чем все остальные. Такова жизнь, констатировал он.
Всегда находится какаянибудь сволочь, которая тобой командует.
Определяет нашу жизнь, ты хочешь сказать? Учителя, полиция, профсоюзные боссы, политики, родители? На одном из стульев лежала вечерняя газета с информацией о предстоящем визите папы. Кассен взял ее в руки. Почему ты решил, что я шучу? Ты знаешь, в чем именно заключалось мое задание? Ему бы это понравилось? Вы сумасшедший, прошептала она. Свяжите ему руки за спиной. Девлину не оставалось ничего другого, как подчиниться.
Кассен завернул ей руки за спину и связал сначала запястья, а потом щиколотки ног. Так ты что, не станешь нас убивать? Кассен поднялся, прошел через комнату и вырвал из стены телефонный провод.
